Управлять стереотипом физической привлекательности (красивый = хороший) в рамках своих суждений не так просто. Когда в 1994 году Вики Хьюстон и Рэй Булл стали исследовать феномен красоты и уродства, они провели ряд экспериментов. В ходе них выяснилось, что к женщине со шрамами на лице будут неохотно подсаживаться в общественном транспорте. Стало понятно, что преподаватели часто оценивают мотивы поведения детей (сделал ребенок что-то плохое нарочно или по случайности) исходя из того, насколько мила их внешность. Стереотип сидит настолько глубоко, что даже новорожденные дети отдают предпочтение более симпатичным лицам. Все эти решения по большей части принимаются безотчетно.

В силу этого тот, кто скажет, что не оценивает людей по внешности, окажется в большой степени лицемером. По своей воле или против нее мы каждый раз проделываем эту грязную работу. Всем нравится красивое и красивые. Другой вопрос, что это не должно быть основным критерием оценки личности или становиться поводом для критики. И тут снова особенно не повезло «толстякам». Глумиться над врожденной или приобретенной в силу трагических обстоятельств неэстетичностью постыдно — и это официально. В то же время изливать потоки критики в адрес людей с лишним весом фактически общественная норма. Под рукой в качестве оправдания всегда найдется священная корова — Вопрос Здоровья, а также обвинения в том, что «люди сами сотворили это с собой».

Вся несправедливость этих обвинений заключается в том, что людей изводят на том основании, что возможные последствия их слабости — на виду.
О том, что ты годами изменяешь своему бойфренду, воруешь папины антидепрессанты и покупаешь краденое, окружающие могут и не догадываться. Но привычки или особенности физиологии, которые отражаются на внешности, дают повод любому невыспавшемуся прохожему давать вам оценку. Ваш коллега может лениться ездить в гости к своей одинокой бабушке. Даже если это выяснится, вы, скорее всего, придете к мысли, что это «его дело». Почему же обсуждение «лени», которая мешает пойти в спортзал, внезапно стало общим местом и таким популярным объектом критики?

"Первый шаг к освобождению — понять, что мы никому
не обязаны быть красивыми и соответствовать
их представлениям о прекрасном"

Наше поколение больше, чем его предшественники, сфокусировано на визуальном восприятии действительности. Мы меньше читаем, меньше слушаем, меньше говорим, больше — как никто до нас! — рассматриваем фото и видео. Это еще сильнее обостряет проблемы лукизма. Порой кажется, что все буквально свихнулись на внешности. Когда ты живешь под лупой тех, кто рассматривает твой целлюлит или возрастные изменения кожи, в определенной мере сложно абстрагироваться и заняться чем-то действительно важным. Пристальное внимание к тому, как выглядит человек, становится источником множества психосоматических расстройств, искажения собственной телесности, изменения характера, жизненных целей и судьбы. Создается ощущение, что если ты управляешь своим телом, своей внешностью, то это может каким-то образом упорядочить хаос окружающего мира. И, наоборот, кажется, что те, кто не может бросить есть ночами булки, настолько никчемны, что не способны ничего сделать со своей жизнью.

Первый шаг к освобождению — понять, что мы никому не обязаны быть красивыми и соответствовать их представлениям о прекрасном. Социально одобренная и тем более привлекательная для большинства внешность, конечно, может стать инструментом для облегчения коммуникации с людьми. Красотой удобно пользоваться для достижения своих целей: личных, профессиональных и любых других, в которых задействованы люди. Многие делают это безотчетно, кто-то манипулирует сознательно. Однако каждый волен отказаться от этого способа в пользу других своих интересов.

Важно и не забывать, что стремление быть и казаться красивой вполне естественно. Когда пятилетние девочки крутятся перед зеркалом в мамином кружеве и воображают себя принцессами, они чувствуют всю красоту и совершенство мира вокруг себя. Им кажется, что вместе с ними преобразится всё вокруг. Взрослые девочки мечтают о дорогих сумках или пластических операциях, питая те же надежды.

Юнна Врадий